воскресенье, 17 июня 2012 г.

О тех, кого помню и люблю. Ч.54. Мюнхен. Ч.1.





Мюнхен я полюбила как своих собак. Постепенно и не заметно.

Что такое любовь объяснил школьный преподаватель литературы Герман Николаевич Ионин. (О тех, кого помню и люблю. 30 школа и копия ). Доказательством от противного: если можешь объяснить, за что любишь – значит, это не любовь. Сколько живу – убеждаюсь в его правоте.
Родной город, как родителей и детей, наверно нельзя назвать любовью. Любишь/не любишь, - не обсуждается, они родные.
А вот другие места, другие люди - это уже самостоятельное движение души. И как оно приходит – тайна сия велика есть.
Про нашего друга Франца Капфенбергера писала (Никогда не говори «никогда»  и копия ). Вот также с ним в душе появился Мюнхен и его деревушка подле Фрайзинга/Fraising.
Город…
Для питерца город не странный. У нас тоже где-то стоят прекрасные имперские здания, а где-то рядовая застройка. Размеры мельче – так и Бавария не Россия по площади.
Различие ИМХО в том, что Мюнхен жил и строился на одном и том же месте, не делился и никуда не переходил. Так что тут здания разных эпох – рядом.
мюнхен1мюнхен2мюнхен3

мюнхен4
А загадка Питера-Петербурга стала понятна после открытий Петра Егоровича Сорокина на Охтинском мысу. Наш город после возвращения русских с Петром I на исконно принадлежащие им земли переехал поближе к дельте Невы, вниз по течению.

То, что мы сегодня называем Петербургом – это именно часть города, заложенная Петром, получившая и несущая с тех пор в себе генетический код регулярности, порядка, умышленности по Ф.М. Достоевскому. (Преступление и наказание).
Тем и объясняется отличительное свойство Петербурга – его ансамблевость. Т.е. здания различной архитектуры и предназначения плавно перетекают одно в другое, потому что выросли как деревья и живут вместе, а не сосуществуют.
Но никуда не делась и предыдущая генетика того же села Спасского, где ныне возвышается Смольный собор Растрелли. И чухонский Ниеншанц, и шведская Ландскрона. - вот они вкупе и отвечают за непокорный характер ленинградцев, за стойкость в блокаду. Объясняют попытки в годы террора скрыться из Москвы в Ленинград именно как в убежище. Объясняют неостановимый никакими запретами поток ленинградцев, в первые месяцы войны прорывавшихся в город – домой. И поток беженцев с оккупированных территорий Прибалтики, Белоруссии – сюда же, в каменные пределы, хотя, казалось бы – в каменный мешок.
Объясняют, ИМХО, даже беспримерную стойкость судов: в годы официального террора после убийства Кирова ленинградские суды оправдывали 30% с небольшим тех, кто оспаривал в судебном порядке высылку.
Н-да, нынешним судьям до тех далеко. Хотя по опыту драки с Газпромом за памятники 6тысячелетней истории России на Охтинском мысу и братские захоронения скажу – есть и нормальные судьи, принимавшие законные и обоснованные решения. И если Путин доведет страну до отчаянного бунта, я буду их защищать, надо будет – и телом прикрою. Потому что праведными судьями земля стоит и строится. Их немного – 3 человека. Но они есть.
ДОБАВЛЕНИЕ! Mea culpa, mea maxima culpa: два состава арбитражных судов забыла! Они тоже исполнили свой долг. И за них тоже впишусь, не дай Бог, конечно, если до греха доведут.(А неправедным – в зону/геенну огненную. По нашим реалиям – можно и в воду).
В Мюнхене с осмысленностью застройки есть проблемы, объяснимые тем, что город не имел переездов в развитии. Новое прорастало рядом, а то и на старом месте. Вот так теперь и чинят, сохраняя лицо.
ремонт1


ремонт1ремонт2ремонт3ремонт4

Одна история Кёнигсплац чего стоит – с ампиром в стиле греческих шедевров, гитлеровскими перестройками, бомбежками, сносом, восстановлением. И травой, опять проросшей вместо и поверх гранитных плит под фашистские зиги и марши.
Теперь мюнхенцы берегут что осталось. Это тоже у нас общее – битва за свой город с властями.
Самое высокое здание – Фрауенкирхе/Мариенкирхе/Мариендом, и выше ее глав в 99 м старом городе нельзя строить. Одна из стеклянных башен Highlight Towers на 26 м вылезла выше, не в центре, упаси Господи, но из центра видно – и мюнхенцы по сю пору бурчат. И нас в борьбе с идиотским газоскребом понимали и поддерживали.
Есть в Мюнхене за Виктуалиенмаркт площадь, которую власти переделали – отремонтировали. Все вернули на место, но когда процесс пошел, местные жители тут шороху навели буйными акциями протеста. Власти уж и клялись и божились – насилу уговорили прекратить выступления.
Кстати, вот как баварцы ремонтируют свои старые дома и дороги. И обратите внимание – переносной туалет для строительных/ремонтных рабочих.
дороги1


ремонт2ремонт3ремонт4ремонт5

Здесь поселился после войны Тимофей Васильевич Прохоров, Батюшка Тимофей/Väterchen Timofej. Изуродованная судьба, выпрямившаяся, как та сосна, что мы спасли в своем саду. Прожил 111 лет. Во время войны немцы погнали на телеге вывозить раненых, дальше он уже сам рванул на Запад. Было ему тогда 51 – понятное дело, дали бы пятнашку. Если уж сейчас в мирное время на Руси цпЭшники края законов не видят, ОМОНовцы людей избивают, полицаи убивают - что уж говорить про военное время. Он-то говорил, что это Богородица велела ему уйти с немцами и построить русскую церковь там, где устроится. Надо понимать, Богородица же за него и брошенных им троих детей растила - Татьяну, Александра и тогда еще ожидавшегося в пузе у матери Владимира. Владимир Тимофеевич Прохоров ныне профессор, доктор технических наук, декан одного их факультетов Южно-Российского государственного университета экономики и сервиса. Как это у мужиков так легко получается?
Короче, в 1952м докатился до Мюнхена, по пути прихватив себе новую подругу Наташу взамен оставшейся в Шахтах жены и детей, поселился на пустыре, заваленном обломками разрушенных домов. Это союзнички постарались – чтоб конкурентам дольше восстанавливаться. Немцы после войны по выходным вместе дружно разгребали то, что осталось от бомбежек и вывозили в Обервизенфельд. Г-н Прохоров построил и дом себе, и церковь: «Церковь мира Востока и Запада». Обербургомистр Мюнхена Кристиан Уде назвал её «наилучшим незаконным строением Мюнхена». Когда в аккурат через его незаконную церковь наметили провести трассу для конноспортивных соревнований Мюнхенской Олимпиады, коренные мюнхенцы заступились. И трассу отодвинули и обвели вокруг. Потолок выложен разглаженной фольгой от шоколадок.
прозоров

Комментариев нет:

Отправить комментарий