http://olga-andronova.livejournal.com/124123.html
Ч. 47. Семейные реликвии и копия
Супрасльская рукопись, скрипка и икона
В семье была икона, аттрибутированная чуть ли не Рублеву (награда И.А. Бычкову еще царского времени) и скрипка Гварнери. Икону тетя Маня передарила в Александро-Невскую лавру (она дружила с епископом), а скрипку в монастырь в Ыйхви, там как раз постригся послушник – молодой скрипач. Икону, сколько знаю, лавра тут же сплавила куда-то за границу. К тете Мане периодически заявлялись «искусствоведы в штатском». Пытались что-нибудь еще отнять. Приперлись с кляузой «попы за границу продадут». Она на их ахи-охи ответила просто «вы иконами горшки со щами накрываете. Пусть продадут за рубеж - от вас чем дальше тем целее будет».
В царское время, когда И.А. Бычков руководил фондом Rossica в Императорской Публичной библиотеке, Ленин на его имя прислал какие-то свои писульки в печатном виде с сопроводительными письмами. Иван Афанасьевич, исполняя служебный долг, задепонировал в фонд эти глупости как факт истории России. В начале 60х XX века притащились «Где?». Тётя Маня (Мария Константиновна Бычкова – урожд. Клементьева, сестра моей прабабки) спокойно ответила «Всю ненужную переписку мужа я давно сожгла». Поскулили и вышли.
В ЛАХУ АН СССР висела копия картины Репина «Торжественное заседание Государственного Совета 7 мая 1901 года в честь столетнего юбилея». Мама на нее регулярно любовалась, и мне рассказала, что на ней изображен А.Ф. Бычков со звездой Андрея Первозванного. Весной 1917го, уезжая в имение, И.А. и М.К. Бычковы все драгоценности сдали как обычно в банк. Государственный сберегательный. В ноябре после переворота большевики обокрали сейфы банка. А затем регулярно наведывались с обыском за этой самой звездой. Тётя Маня, выпрямляясь прямее обычного, на вопросы следаков «и-хде-ж?» отвечала обычно «Это я у вас должна спросить. Я в банк сдавала». У меня сохранились документы с двух таких обысков. Вместо фамильных драгоценностей.
Украли у семьи много. Так, в царское еще время Бычковы на свои личные деньги выкупили у владельцев часть Супрасльской летописи. У государства денег не было, допустить ее ухода за рубеж было нельзя. В Википедии написано: «Крупнейший по объёму памятник старославянского языка: 285 пергаменных листов большого формата. Написана, вероятно, в северо-восточной Болгарии, одним почерком. Датируется серединой XI века.
В 2007 году ЮНЕСКО включило Супрасльскую рукопись в реестр «Память мира».
Рукопись лежала с дореволюционных времен в личном сейфе И.А. Бычкова на работе – не дома ж ее хранить. Там же лежали бумаги Петра Великого, с которыми Иван Афанасьевич работал. После войны государство предложило рукопись выкупить. Оценили ее в 300 тыс золотом – документы у меня есть. Потому что тетя Маня составила завещание на мою маму, к нему приложила и документы.
В Сибири умирала родня, загнанная в сталинские концлагеря под предлогом «антисоветская деятельность». В качестве доказательства сошли изъятые дореволюционные исторические труды и томик стихов Есенина, сколько помню из рассказов бабушки и мамы. Им в Сибирь регулярно высылали деньги, хотя жили откровенно бедно. Сколько там бабушка с мамой зарабатывали, если за обучение моей мамы в университете платила свекровь? Именно эти люди прислали маме денег на кольцо, когда я родилась. Для них тётя Маня и пыталась выручить деньги.
Рукопись оценили, тетя Маня согласилась на одну десятую, учитывая послевоенную разруху. И рабочую карточку – это было больше хлеба. Подписали купчую и прочие документы.
Государство предпочло обокрасть сейф. Заодно пришлось похитить и бумаги Петра Великого. Они в принципе приписаны к Библиотеке Академии наук. Дяде Ване выдали часть для обработки. Спёрли всё - как иначе госпреступники объяснили бы, почему исчезла только часть содержимого сейфа? Потом еще лет 30 два архива – ГПБ и БАН СССР – срались из-за возвращения бумаг Петра Великого. Одни требовали, другие отпирались=отвирались. Потом все-таки вернули.
Но не деньги за Супрасльскую рукопись. Так вот, я, как законная наследница, не буду устраивать разборки до тех пор, пока рукопись хранится в ГПБ. Если попробуют какому «меценату» типа вексельберга продать – мало не покажется.
Вернемся к тигру. Кризис - а если на еду денег детям не будет?
Вообщем, не купили.
Алеша с Катей на ступенях собора Сен-Дени, Франция
Вернулись домой. Отмучались послекризиса. Выплыли. Я морду этого тигра периодически вспоминаю.
Потому бронзового старофранцузского оленя в Кёльне купили, привезли, стоит и радует («О тех, кого помню и люблю. Часть 35. Поездки по Франции. Сады» и копия ).
Как нам его привезли, как растамаживали – интересная история, все по закону, но описывать ее рано. Совет, который мне лично дал тогдашний глава северо-западной таможни: везти в Финляндию и ввозить как ЛИЧНОЕ имущество. Центнер минивэн поднимет.
А вот как мы льва с оленем везли из Франции – это картина века. Весит он порядка 30 кг. На машине еще куда ни шло. Потом купили специальную сумку, упаковали так, что торчали только кончики ног оленя. Их тоже обмотали, закрепили упаковку скотчем. В аэропорту «Шарль де Голль» заплатили по весу. В «Пулково» нам его не отдают. Потом выносят сумку – ноги у оленя грубо обломаны. Торчат деревянные лохмотья. Тут же суетятся люди – у кого вино из чемодана выкрали, у кого вещи.
Я вообще-то женщина мирная. Из-за вещей обычно не вписываюсь в драки. Воровская власть в стране – с чего бы подучетное быдло было честнее?
Но это была не просто кража. Это была именно быдлистая подлость: не украсть, так нагадить. Эта пся крев не поняла. Возить бухло, тряпьё - дело понятное. Но тащить такую тяжесть ради чего? Красоты? Это у раба в мозгу не помещается.
Вообщем, снесло меня. Вытребовала себе бригадира. Пришел типичный хам, заявил, что все сломали французы. Послушал меня – вытянулся в струнку. И муж ему тихо разъяснил его ближайшее коротенькое будущее. Он залепетал (буквально!): «Да що! Та я ничё! Там ноги унутри в сумку захованы».
Я взяла сумку (не знаю, как подняла и потащила), муж сзади орал «Отдай!», но меня несло, говорю ж, таможенники с погранцами стояли прижавшись по стеночкам, ни один ко мне не посунулся.
Починили.
Ч. 47. Семейные реликвии и копия
Супрасльская рукопись, скрипка и икона
В семье была икона, аттрибутированная чуть ли не Рублеву (награда И.А. Бычкову еще царского времени) и скрипка Гварнери. Икону тетя Маня передарила в Александро-Невскую лавру (она дружила с епископом), а скрипку в монастырь в Ыйхви, там как раз постригся послушник – молодой скрипач. Икону, сколько знаю, лавра тут же сплавила куда-то за границу. К тете Мане периодически заявлялись «искусствоведы в штатском». Пытались что-нибудь еще отнять. Приперлись с кляузой «попы за границу продадут». Она на их ахи-охи ответила просто «вы иконами горшки со щами накрываете. Пусть продадут за рубеж - от вас чем дальше тем целее будет».
В царское время, когда И.А. Бычков руководил фондом Rossica в Императорской Публичной библиотеке, Ленин на его имя прислал какие-то свои писульки в печатном виде с сопроводительными письмами. Иван Афанасьевич, исполняя служебный долг, задепонировал в фонд эти глупости как факт истории России. В начале 60х XX века притащились «Где?». Тётя Маня (Мария Константиновна Бычкова – урожд. Клементьева, сестра моей прабабки) спокойно ответила «Всю ненужную переписку мужа я давно сожгла». Поскулили и вышли.
В ЛАХУ АН СССР висела копия картины Репина «Торжественное заседание Государственного Совета 7 мая 1901 года в честь столетнего юбилея». Мама на нее регулярно любовалась, и мне рассказала, что на ней изображен А.Ф. Бычков со звездой Андрея Первозванного. Весной 1917го, уезжая в имение, И.А. и М.К. Бычковы все драгоценности сдали как обычно в банк. Государственный сберегательный. В ноябре после переворота большевики обокрали сейфы банка. А затем регулярно наведывались с обыском за этой самой звездой. Тётя Маня, выпрямляясь прямее обычного, на вопросы следаков «и-хде-ж?» отвечала обычно «Это я у вас должна спросить. Я в банк сдавала». У меня сохранились документы с двух таких обысков. Вместо фамильных драгоценностей.
Украли у семьи много. Так, в царское еще время Бычковы на свои личные деньги выкупили у владельцев часть Супрасльской летописи. У государства денег не было, допустить ее ухода за рубеж было нельзя. В Википедии написано: «Крупнейший по объёму памятник старославянского языка: 285 пергаменных листов большого формата. Написана, вероятно, в северо-восточной Болгарии, одним почерком. Датируется серединой XI века.
В 2007 году ЮНЕСКО включило Супрасльскую рукопись в реестр «Память мира».
Рукопись лежала с дореволюционных времен в личном сейфе И.А. Бычкова на работе – не дома ж ее хранить. Там же лежали бумаги Петра Великого, с которыми Иван Афанасьевич работал. После войны государство предложило рукопись выкупить. Оценили ее в 300 тыс золотом – документы у меня есть. Потому что тетя Маня составила завещание на мою маму, к нему приложила и документы.
В Сибири умирала родня, загнанная в сталинские концлагеря под предлогом «антисоветская деятельность». В качестве доказательства сошли изъятые дореволюционные исторические труды и томик стихов Есенина, сколько помню из рассказов бабушки и мамы. Им в Сибирь регулярно высылали деньги, хотя жили откровенно бедно. Сколько там бабушка с мамой зарабатывали, если за обучение моей мамы в университете платила свекровь? Именно эти люди прислали маме денег на кольцо, когда я родилась. Для них тётя Маня и пыталась выручить деньги.
Рукопись оценили, тетя Маня согласилась на одну десятую, учитывая послевоенную разруху. И рабочую карточку – это было больше хлеба. Подписали купчую и прочие документы.
Государство предпочло обокрасть сейф. Заодно пришлось похитить и бумаги Петра Великого. Они в принципе приписаны к Библиотеке Академии наук. Дяде Ване выдали часть для обработки. Спёрли всё - как иначе госпреступники объяснили бы, почему исчезла только часть содержимого сейфа? Потом еще лет 30 два архива – ГПБ и БАН СССР – срались из-за возвращения бумаг Петра Великого. Одни требовали, другие отпирались=отвирались. Потом все-таки вернули.
Но не деньги за Супрасльскую рукопись. Так вот, я, как законная наследница, не буду устраивать разборки до тех пор, пока рукопись хранится в ГПБ. Если попробуют какому «меценату» типа вексельберга продать – мало не покажется.
Вернемся к тигру. Кризис - а если на еду денег детям не будет?
Вообщем, не купили.
Алеша с Катей на ступенях собора Сен-Дени, Франция
Вернулись домой. Отмучались послекризиса. Выплыли. Я морду этого тигра периодически вспоминаю.
Потому бронзового старофранцузского оленя в Кёльне купили, привезли, стоит и радует («О тех, кого помню и люблю. Часть 35. Поездки по Франции. Сады» и копия ).
Как нам его привезли, как растамаживали – интересная история, все по закону, но описывать ее рано. Совет, который мне лично дал тогдашний глава северо-западной таможни: везти в Финляндию и ввозить как ЛИЧНОЕ имущество. Центнер минивэн поднимет.
А вот как мы льва с оленем везли из Франции – это картина века. Весит он порядка 30 кг. На машине еще куда ни шло. Потом купили специальную сумку, упаковали так, что торчали только кончики ног оленя. Их тоже обмотали, закрепили упаковку скотчем. В аэропорту «Шарль де Голль» заплатили по весу. В «Пулково» нам его не отдают. Потом выносят сумку – ноги у оленя грубо обломаны. Торчат деревянные лохмотья. Тут же суетятся люди – у кого вино из чемодана выкрали, у кого вещи.
Я вообще-то женщина мирная. Из-за вещей обычно не вписываюсь в драки. Воровская власть в стране – с чего бы подучетное быдло было честнее?
Но это была не просто кража. Это была именно быдлистая подлость: не украсть, так нагадить. Эта пся крев не поняла. Возить бухло, тряпьё - дело понятное. Но тащить такую тяжесть ради чего? Красоты? Это у раба в мозгу не помещается.
Вообщем, снесло меня. Вытребовала себе бригадира. Пришел типичный хам, заявил, что все сломали французы. Послушал меня – вытянулся в струнку. И муж ему тихо разъяснил его ближайшее коротенькое будущее. Он залепетал (буквально!): «Да що! Та я ничё! Там ноги унутри в сумку захованы».
Я взяла сумку (не знаю, как подняла и потащила), муж сзади орал «Отдай!», но меня несло, говорю ж, таможенники с погранцами стояли прижавшись по стеночкам, ни один ко мне не посунулся.
Починили.
Комментариев нет:
Отправить комментарий